О чем я думаю, спрашивает меня ФБ. О памяти!

О чем я думаю, спрашивает меня ФБ. О памяти! Я понимаю, что сейчас все заняты настоящим и только мы, беженцы, живем прошлым. Оно не отпускает нас. В нем мы ищем ответы и на сегодняшние вопросы. 

Да, сейчас мы, Луганчане, Дончане, все чаще вспоминаем начало конца мира. Мы несем в себе даты, часы, минуты своей разрушенной жизни. Даты, часы, минуты разрушенной жизни неизвестных нам людей. Как крест. Как память. Как боль. Сколько ярлыков было повешено на нас?! Сколько крестов? Мы не оправдываемся. Просто делим свою боль с друзьями, страной и идем с ней вперед. Она делает нас мудрее и сильнее. 

Черные даты нашей боли. Нашей Луганской боли. 12 июля 2014 г. Мой пост в ФБ: «Сводки из зоны АТО. Вчера и сегодня Луганщина, как черная полоса перечеркнула карту Украины, судьбы, семьи, жизни, надежды....Вчера Червонопартизанск, КПП "Должанский". 11 июля -Зеленополье. А еще Луганск... Вчера и сегодня слились в один день и длились слишком долго. Есть дни, которые разбиты ни на секунды, минуты , часы, а на вечность. Вечность-это когда идет бой, летают снаряды, звонок телефона вызывает ужас, так как может нести не очень утешительные или жуткие новости, когда ты молишься за себя и семью, за тех, кто рядом с тобой и за тех, кто в бою, когда, каждый снаряд или выстрел -это может быть чей-то остановленный день. Нас снова делают кровниками друг друга. На Луганской земле пролилась кровь ребят из Западной Украины (24-я моторизованная бригада Яворовщина, Львовская обл.), поставленных в чистом поле, под удар Градов за пару км от границы с Россией...Мне нечего сказать Украине»...

…В тот день телефонный звонок разбудил меня в четыре утра. Чертово время,- подумала я, глядя на часы. Чертово! И не ошиблась. Звонил депутат поссовета Новоборовицы. «У нас беда, - хрипел он в трубку,- беда! Поднимай всех, нас накрыли ГРАДАМи. Тут трупы, сотни трупов. Они горят!».

И уже потом, через пару дней, когда ушла первая волна паники, боли, историки, рассказы. Рассказы местных жителей о том, как приехала украинская танковая часть и расположилась в поле подсолнухов. Напротив границы с РФ. В чистом поле! А на рассвете их накрыли ГРАДАМи со стороны России. Как горели машины. Как полыхало поле. Крики раненных, истерика людей, пытающихся вытащить военных из горящих машин, потери сознания, когда вместо целого человека вытаскивалась только рука или нога. Поссовет, превращенный в лазарет. Простыни, которые женщины рвали в клочья, чтобы перевязать, гусиный жир, вместо ожоговой мази и самогон, вместо наркоза. Так Зелонополье жило пять дней. Пять страшных дней! И вертолеты не прилетали за раненными. Нет! И братская могила за селом…

…Иногда, читая АДноклассники или рассказы «бывалых и знающих» о переселенцах, о людях в зоне, я теряю веру в свою землю, теряю веру в себя, в свою борьбу за Донбасс. И тогда, как отрезвляющая пощечина, звонок: «Лена, мы нарисовали 50 флагов на столбах, краска закончилась!», «Лена, записывай передвижение техники», «Лена, а мы Гимн поем на работе, тихонько, но всем коллективом!», «Лена, а мы вату троллим, как ты учила»…

…И на братской могиле сейчас в Зеленополье простые и нежные подмаренник, сокирки, петрив батиг и подсолнечник. Луганщина помнит!

П.С. Я не жду, вернее, я не верю в расследование трагедий ИЛ, Иловайска, Зеленополья, Дубовой балки, Изваринского котла, Дебальцево, ДАПа, Луганского аэропорта, захвата СБУ и захвата (сдачи) областей, я вообще не верю в расследование и исследование этой войны. Правда страшна! Готовы ли мы к ней?! 

Автор стихотворения Анна Меженская (Дебальцево)

Полесское, в зелени яркой, село... 

Огромное горе к селянам пришло. 

Доставили горе в красивом гробу.... 

Вовек не оплакать такую беду.

Три месяца хлопца село всё ждало, 

Надеялись:может в плену, иль добро 

В Дебальцево кто-то сумел совершить

Парнишку припрятать и жизнь сохранить

Увы...Он в апреле вернулся домой, 

В автобусе с флагом державы родной, 

И жуткою надписью "Груз № 200" 

Приехал к земле, будто к милой невесте

Дорога до дома неблизкой была

У каждого, Богом забытом, села

Народ на коленях солдата встречал 

Кто "Отче" шептал, кто "Герой наш!" кричал

Увидев маршрут - цепенею в молчанье, 

Мой стресс описать - здесь не хватит страниц- 

Я бросилась бы пред автобусом ниц,

За то, что мой город повинен в печали.

Что долго в Дебальцево я прожила, 

Но души людей не спасла я от зла. 

Прощенья просить за мою в том вину, 

Что сельские хлопцы пошли на войну.

Я вышла под дождь и толпа потеснилась 

А я на колени средь них опустилась:

Мальчишки безусые, с клюками бабки, 

И древний старик с замусоленной шапкой

Он плакал, и "Отче"чуть слышно читал, 

Священник кадилом над гробом бренчал

"Единственный сын он был в нашей семье": 

Старик о покойном поведал вдруг мне...

"Груз 200" отправлен к родному причалу... 

А дождь моросил... 

А селяне молчали...

Молчала и я, среди сумерек дня.... 

Моя Украина, простишь ты меня?