Война в Донбассе началась с приходом регионалов, — блогер Олена Степова

Источник

Блогер и сетевой автор Олена Степова уверена, что война в Донбассе назревала давно. Она рассказала Фокусу о необходимости ведения информационной войны за Донбасс, о разочаровании адептов "русского мира" и шовинизме, который точит Украину изнутри. Алексей Батурин

Война в Донбассе началась с приходом регионалов, — блогер Олена Степова

После выхода книги "Всё будет Украина! Или истории из зоны АТО" — сборника рассказов, опубликованных в Сети, Олену Степову стали называть писательницей. "Я не считаю себя писателем. Я обычный человек, который пошёл на фронт, на свой фронт. Я плохо вижу, не смогла бы бегать с автоматом, но я определила свой участок фронта", — рассказывает она. Этот участок — информационный. Степова старается максимально честно описывать, что происходит в Донбассе, так как уверена в том, что люди должны знать правду, особенно неприятную.

Олена Степова — это псевдоним. Совсем недавно она жила в Луганской области. Была предпринимателем, правозащитником, боролась за права пенсионеров, защищала экологию, руководила общественной организацией. Однажды убедилась, что "хозяева" Донбасса собираются создать на "своей" территории гетто, жители которого не должны иметь прав. Прошлой весной посмела высказаться об этом в телеэфире. "Когда я приехала домой, меня ждала разъярённая толпа, направляемая мэром города. Ко мне присылали боевиков. Было страшно, — признаётся она. — Есть видео в интернете, где одна женщина кричала: "Давайте её обольём бензином и спалим возле исполкома!" Я удалила свою страницу в соцсети, а через некоторое время, когда всё утихло, появилась Олена Степова".

Сейчас Олена живёт в Черкасской области, тем самым разрушая стереотип: популярный блогер, тем более писатель, должен быть столичным жителем. "Здесь у меня проблемы с интернетом, здесь нет работы, я живу только за счёт помощи моих друзей, как настоящий украинский писатель, в нищете", — с иронией произносит она.

После освобождения Донбасса Степова планирует вернуться домой. Она знает, что придётся приложить много усилий, чтобы сделать регион таким, как она хочет. Чтобы Донбасс стал туристическим, чтобы заповедники не были изрыты копанками, чтобы шахты были современными и безубыточными. При этом она отдаёт себе отчёт, что сосуществовать с местным населением будет нелегко: "Для одной части людей мы вернёмся освободителями, которые будут создавать новый Донбасс. Для другой — останемся "фашистами". При этом главное зло Олена видит не в тех, кто фанатично верит в "Путин всем поможет, всех спасёт". Страшнее те, кто не принимал участия в боевых действиях, но разжигал конфликт. Именно они быстро сориентируются, мимикрируют и первыми выйдут встречать украинские войска с государственными флагами.

Манипуляции

Вы жили в Свердловске Луганской области и хорошо знаете тамошних людей. Как получилось, что, прожив всю жизнь в Украине, они вдруг решили, что это русская земля?

— Так не все решили. Решила маленькая часть людей. Каждый город по-разному воспринимал войну, в каждом городе были проукраинские и пророссийские граждане, свои социальные проблемы. Все говорят, что люди захотели присоединиться к России, но часто это ложь. Во многих городах люди не выходили на митинги за Россию или под русскими знамёнами. Они выходили по социальным причинам, выступали против нищеты, безработицы, копанок. Просто эти митинги направляли в другое русло.

Вот в Свердловске 72 тысячи населения, а на видео протестного митинга около тысячи людей. Это бюджетники, учителя, пенсионеры. Многих выводила Компартия. Когда митинги начали организовывать люди Рината Ахметова и Партия регионов, на них свозили шахтёров. Но в нашем городе ни один человек в толпе не держал русский флаг. Под флагом стояли приезжие казаки, нардеп Коваль и наш мэр. Если мы возьмём Антрацит, там выходили под русскими флагами, действительно хотели в Россию. То же и в Ровеньках. Но опять же, выходил не весь город, а какая-то часть населения.

Олена Степова: Все уже поняли, что России Донбасс не нужен

Помните акцию "Я — Волноваха"? Никто же не знает, что в Свердловске тоже расстреляли несколько автобусов с шахтёрами, погибли люди, женщины. Когда в мае прошлого года расстреляли первый автобус, на шахтах на следующий же день провели митинги, на которых рассказывали, что это сделала украинская армия. Говорили, что приехал батальон Ляшко, что "бандеры", Коломойский и Ляшко хотят захватить шахты Ахметова, шахтёров выгнать с работы, а на их место привезти рабочих из Западной Украины. Они играли этими лозунгами. Мы о многом говорим, но почему-то молчим о том, что на эти митинги КПУ привозила людей из Белгорода. У нас в городе в офисе КПУ на улице Энгельса хранилось оружие, которое раздавалось "ополченцам". Мы не говорим о том, что ДТЭК первой спустила государственные флаги в самом начале войны, когда только Луганск был захвачен. Шла агитация: хунта, органы на продажу, защищайте шахты, рабочие места. Это публиковалось в местных газетах. Почему мы не говорим о Луганском СБУ? Оружейку заполнили оружием, а потом передали ключи. Не говорим о том, что луганских сепаратистов задерживали, а потом отпускали?

Сколько людей в Донбассе продолжают считать себя украинцами?

— Города, которые находятся близко к России, не хотели туда, потому что видели её нищету, знали о закрытии тамошних шахт. В нашем городе в начале войны присоединиться к России хотело порядка 20%. Но около 40% хотело независимости Донбасса. Причём нельзя сказать, что большинство выступало за отсоединение от Украины. Многие хотели автономию в составе Украины.

Почему Антрацит стал пророссийским и принял казаков? Потому что там была полная нищета, безработица, и люди думали, что при отсоединении от Украины будут закрыты копанки, будет убрана мафия. Ведь 90-е отдыхали по сравнению с тем, что творилось в Антраците. В копанках была сумасшедшая наркомания, зарплату выдавали наркотиками. Люди жили в бандитском гетто, под ментами, боялись поднять голову. Ещё до войны, в 2010–2013 годах, пропадали люди, которые поднимались против Ефремова.

Как начиналась война?

— Когда началась война в Донбассе — для меня риторический вопрос. Оккупация российской армией произошла в апреле-мае 2014 года, но война началась с момента прихода к власти регионалов, которые убивали регион. Поэтому там и вырос социальный нарыв.

Глава райадминистрации Александр Тимошенко выводил на митинги людей, ими управляли. Например, заявляли митинг с требованием повысить зарплаты для медиков. Медики вышли, тут же приносят российские флаги, произносят пророссийские лозунги, тут же снимается картинка: очередной город вышел в поддержку России. И у меня есть подозрения, что эти манипуляции координировались из Киева. Когда шли вбросы о том, что в Донбассе все за Россию, никто не говорил, что там восстают против Партии регионов, ведь регионалов гоняли в первую очередь. Потом были вбросы, что от Донбасса нужно отказаться: там быдло, все негодяи. Может быть, эту кампанию развязали, чтобы Украина не пошла защищать Донбасс. У меня сейчас возникает много вопросов. (Связь прерывается. Я перезваниваю.)

— Это, наверное, СБУ мой телефон слушает: когда начинаю что-то умное говорить, сразу связь пропадает. Честно говорю, меня контролируют, потому что я много знаю о происходивших там вещах, — замечает Степова и продолжает. — С каким цинизмом на Интере подавались новости о Майдане. Это же просто "раша-ТВ", "Россия 24": на Майдане сажают цибульку, в то время как шахтёры работают. А сколько крутили выступления Фарион. Говорили о том, что в Донбассе все русскоязычные. А вы знаете, что только города русскоязычные, что у нас в сёлах говорят по-украински? О Донбассе никто ничего не знал. Его взяли под информационный колпак, и это страшно.

"Города, которые находятся близко к России, не хотели туда, потому что видели её нищету, потому что знали, что шахты там закрыты. Наши шахтёры задавались вопросом, а не закроют ли их шахты" - Олена Степова об утверждении, что большинство жителей Донбасса стремилось в Россию

"Русский мир" предстал для жителей Донбасса в неприглядном свете: война, мародёрство, ущемление гражданских свобод. Но при взгляде из Киева кажется, что свою ненависть, страхи они продолжают ассоциировать с Украиной, не пытаются направить их в адрес России и так называемых ополченцев, которых она поддерживает. Так ли это?

— Опять же, а кто это сказал? У жителей Донбасса нет слова, нет связи, нет интернета. Они не могут выступить по телевидению. Если они на это решатся, их там расстреляют. На днях в Донецке заживо сожгли семью с двумя детьми, потому что у них нашли украинскую символику. Кто оттуда скажет правду?

Так вот. Люди ненавидят "ополченцев". "Ополченцы" пропадают без вести. Даже те шахтёры, которые пошли воевать, говорят, что они не за это воевали, не этого хотели. Они возвращаются на шахты и каким-то странным образом пропадают в выработках.

Можете привести пример, который иллюстрирует разочарование живущих там людей?

— Сейчас я выкладываю в интернет истории возвращенцев. Один из них — командир части сепаров, луганчанин, который воевал, был ранен, награждён медалями за "освобождение" Лутугино, Дебальцева. Он поехал в Таганрог, повёз хоронить своего сослуживца — россиянина. Там он гордо заявил, что воевал за "Новороссию", приехал хоронить товарища. Так вот россияне его выгнали из города, на него пожаловались в ФСБ, его депортировали в Украину, потому что русских в Украине нет! Ему досталось и за то, что такие, как он, начали войну, а вся Россия теперь за это расплачивается, её ненавидит весь мир.

Это не единичный случай. Знаете, сколько в зоне безногих побирушек? Когда они просят подать милостыню "защитникам", им не подают, говорят: "А кто тебя просил воевать?"

Вы, наверное, видели ролик, снятый в Ровеньках, когда местные жители блокировали военную технику. Там была такая женщина Таня. Всё время выступала: бандеровцы, хунта, Россия придёт… Она добровольно ушла из жизни. Когда пришли "освободители" и начался голод, ей соседи каждый раз напоминали о том, что это она привела их. Но самое обидное, что у нас на митинге выступали нардеп Александр Коваль, коммунисты. Они покинули город, живут почему-то у хунты — в Днепропетровске, Павлограде.

Сила слова

Адептов "русского мира" можно переубедить?

— Можно. Бывает, разговариваешь с человеком, он говорит: нас обстреливают. Кто обстреливает? Порошенко — его военные стоят за городом. Ты тихонько, не навязываясь, говоришь: "Там стоит "ополчение", у них проходят учения". Вскоре до него доходит: а да, там же части "ополчения".

Я не знаю, что вообще там происходит с людьми. Когда-нибудь психологи дадут этому оценку: и зомбированию, и количеству самоубийств, и тому, сколько тамошних людей находится в неадекватном состоянии. Убивают себя не только старики из-за голода, но и молодёжь.

Вот сейчас в нашем городе ищут девочку, учительницу украинского языка. Её похитили, её нет. Там столько людей пропадает. Когда об этом рассказывают те, кто живёт в зоне, я задаю им вопрос: раньше говорили, что похищает Нацгвардия, а она в городе есть? Они отвечают: "Лена, не надо. Нам и так больно, мы давно всё поняли".

"Мы научили сепаратистов обращаться на сайт Путина. А потом им начали приходить ответы с российской стороны: РФ не является участником войны, русских войск нет, президент России не платит пенсии, "Новороссии" не существует! Это работало, как ядерная бомба в мозгах "ополченцев" - Олена Степова о борьбе на информационном фронте

В Крыму я разговаривал с таксистом, который переехал из Донецка. На вопрос "Что дальше?", он внятно не ответил. Сказал лишь, что убедился в ненужности Донбасса России, самостоятельно он выжить не сможет, поэтому надо как-то договариваться с Украиной.

— Да. Это уже все поняли, что России Донбасс не нужен. Вот это состояние — нас Путин кинул — работает против России. Сейчас даже улучшилась разведка. Люди сами сообщают о передвижениях российских войск. Они поняли, что стали разменной монетой.

А возможен ли вообще какой-то договор?

— Я, например, договора с террористами не приемлю. Они должны сложить оружие, отсидеть за то, что сделали, мы — оплакать всех, кого больше не увидим. И Донбасс — это Украина, без вариантов.

Я не военный человек, не училась на политолога, но не могу понять минские соглашения. У нас говорят, что войны нет, террористы захватили область. Как им можно давать особый статус? Давайте разведём все области. У нас есть галицкий сепаратизм, почему мы об этом молчим?

Чем же тогда кончится война?

— Если б я знала. Я считаю, что Украина проиграла информационную войну, не ведёт её за Донбасс. Если мы хотим остановить войну, мы должны действовать на всех фронтах, в том числе информационном. Ведь там смотрят наше телевидение. Когда наши шахтёры кричали, что "мальчиков из "Беркута" побили, я переубеждала их одной единственной статьёй. В ней говорилось о том, как в 1990-х голодающие шахтёры вышли к Луганской администрации, их жестоко избил "Беркут". Я у них спрашивала, почему в день зарплаты вас ведут к банкоматам ваши жёны, вы же не алкаши? А причина проста. Возле банкоматов дежурили машины ментов. Если они видели одинокого шахтёра, у него забирали деньги. Так кого же вы защищаете, каких "мальчиков"? Тех, кто готов выполнять приказ власти вас убивать?

Нужно рассказывать обо всём. О том, что происходит на шахтах. О наших проблемах. Да, у нас стоял батальон "Чернигов", который, насколько мне известно, грабил переселенцев. Да, у нас нет порядка в батальонах, но мы делаем вот так, чтобы это изменить. Нужно больше правды, нужен диалог. И если мне придётся 250 раз повторить фразу о том, что "бандеровцы" не едят детей, я её скажу. Почему-то люди воспринимают информацию только с десятой попытки.

Даже когда разжигали конфликт в Донбассе, получилось не сразу. Полгода крутили высказывания десятилетней давности Тимошенко, полугодичной давности — Фарион. У нас были луганские телекомпании, аккредитованные в Верховной Раде, которые выхватывали высказывания нардепов, формировали некий образ.

Вы пытаетесь воевать на информационном фронте?

— "Ополченцы" меня называют королевой фейков. Я создала "партизанскую" группу в "Одноклассниках". Мы заходим в группы типа "ЛНР", "Новороссия — Россия". Пишем: "Люблю Гиркина, хочу от него ребёнка", закидываем фейки, чтобы прояснить реальную картину. Например, в Суходольске нам нужно было установить расположение нескольких частей. Мы написали фейк, в котором женщина просила совета, чем, пардон, лечить триппер. Мол, муж — "герой ополчения", но где-то, падла, на блокпосту подхватил. В группе повылезали с советами все жёны "ополченцев", и мы установили дислокацию всех блокпостов, всех частей. Теперь в зоне говорят, что научились отличать фейки. Раньше их можно было "купить" распятым мальчиком, теперь люди уже не ведутся на это. Мы научили их распознавать фейки.

Или я пишу: мы за Россию, вот мужу оторвало ноги, были нужны деньги, мы обратились к российскому президенту, вот его письмо. Мы научили сепаратистов обращаться на сайт Путина. А потом им начали приходить ответы за подписью российской стороны: Россия не является участником войны, русских войск нет, президент России не платит пенсии, "Новороссии" не существует! Это работало, как ядерная бомба в мозгах "ополченцев". Как?! Ведь Путин обещал и не взял нас к себе! Наши люди придумывают эти операции, делают это бесплатно. А этим должны заниматься "Минстець" и СБУ.

"Знаете, что бьёт по нервам? Когда те люди, которые там восстали, тебе говорят: кого вы выбрали, какие у вас прошли реформы, что улучшилось? Тебе иногда нечем крыть. Это плохо, у нас всегда должна быть козырная карта" - Олена Степова о необходимости изменить Украину

Тонкое лезвие шовинизма

Сейчас много говорят о необходимости блокады оккупированных территорий. Нужна ли она и к чему приведёт?

— Когда заговорили о пропусках, наши сепары узнали об этом за два месяца, все прописались на украинской территории и спокойно ездят. Когда ввели пропуска, у них они были пачками. А у простых людей пропусков нет, и они не могут привезти продуктов родным. Кого мы блокируем? Это ударит по самым незащищённым. Давайте тогда признаем, что в Донбассе нет граждан Украины. Давайте признаем, что ненавидим своих же граждан так же, как русские шовинисты. Что мы готовы устраивать геноцид, голодомор, потому что та часть Украины немного не такая. А потом начнём уничтожать цыган — они же нам не нравятся, а потом евреев. Эти мероприятия играют на руку России, она поведёт туда "гумконвои", голодные люди будут брать русскую буханку хлеба и говорить, что Украина их бросила.

Шовинизм — это тонкое лезвие, которое режет незаметно. Сегодня мы побили геев. Да мне плевать, кто с кем спит, у меня война в стране. Завтра мы побьём ромов, послезавтра — евреев. Чем мы в таком случае отличаемся от русских? Ничем. И не надо прикрываться вышиванкой и українською мовою.

Что вы думаете о предубеждениях украинцев в отношении переселенцев из Донбасса?

— Я сама на себе это испытала. Я же не хожу с флагом Украины в зубах и не кричу каждому встречному, что я патриот Украины. Я обычная переселенка, для которой завышают цены, которой не хотят сдавать жильё, травят из-за луганской прописки. Украина заглотнула наживку шовинизма. Отсюда и желание ненавидеть жителей Донбасса.

Наша страна, как яблоко, точится червями русского шовинизма, даже в мелочах. Почему мы не говорим, что на блокпостах бухают украинские военные, что они берут взятки, не знают законодательства и требуют загранпаспорт для выезда с оккупированной территории? Мы патриотично молчим, потому что плохо можем говорить только о врагах. А это проигрыш в войне. Наш военный бухает — это наш хороший мальчик. Русский ополченец бухает, потому что он тварь. А бухают они только по одной причине — они мужики, они на фронте. У них гормоны, адреналин. Когда мы будем смело говорить обо всех наших проблемах, мы победим шовинизм.

Когда вы находитесь на территории мирных регионов Украины, вам не кажется, что их жители слишком беззаботны?

— Они не понимают, что такое война. Украина не ощущает опасности. Сейчас я наблюдаю снижение патриотизма в стране. Сначала мы все бросились в бой. Кто-то не поехал в отпуск, кто-то не купил новое платье, а кто-то потерял дом, родных. В начале войны всё это было важно, а сейчас Украина отравлена шовинизмом. И знаете, что бьёт по нервам? Когда те люди, которые там восстали, говорят тебе: кого вы выбрали, какие у вас прошли реформы, что улучшилось? Тебе иногда нечем крыть. Это плохо, у нас всегда должна быть козырная карта. Мы должны выигрывать во всём.

Мы не видим, как теряем страну. Война — это не только "Грады", не только пули. Если на Украину началось наступление, оно будет везде. Во Львове мне бойцы сказали, что видят несколько фронтов. Один фронт там — на границе с Россией, второй — здесь, внутри. И именно внутреннюю битву они боятся проиграть.