…Друзья по ФБ часто пишут, что всё, что я описываю не реально. «Этого не может быть»- пишут они мне. Да, это так. Всё это нереально, как и сама война. Неужели мы думали, что это возможно, неужели готовились к этому кошмару, предполагали всё это - старшебратие, русскую удушающую любовь, набеги казаков, доносы соседей, разрушенный Донбасс, голод, смерть от голода - у нас в Украине, в 2014 году? Вряд ли.
Вы знаете, отвечаю я, у нас почти сразу возникло ощущение режессуры, сценарийности, наигранности всей этой войны, нас там, в зоне, постоянно преследовало чувство, что все мы актеры в каком-то фильме, слишком нереальными были многие события. Реальными были только смерть, кровь, выстрелы, разрушения, солдаты, танки, БТРы, ГРАДы, гаубицы, допросы, доносы…
Вся эта война была, как оксюморон, а я жила, как «донбасская Алиса в стране чудес», вот только фейковые войска стреляли не фейковыми пулями. Чего стоили сообщения «русских на Донбассе нет» при двух-трех часовом гуле, заходящих в Суходольск, Зимовники, Антрацит колонн. Русская армия, как белый кролик в белой комнате, все знали, что она на Донбассе, но никто ее не видел. А сколько было потрачено нервов и сил, чтобы доказать, что украинские партизаны на Донбассе существую?! «Назовите фамилии, имена, адреса»- говорили нам, сидящие за сотни километров от линии фронта. «Но ведь тогда люди погибнут, будет риск и угроза жизни их родным» - отвечали мы и…и падали духом, слыша обвинения, смех, недоверие. А сотни ситуаций, которые тогда для нас были обыденными и не описанными в рассказах, поскольку тут в зоне, для нас это было нормальными вещами. А вот сейчас оглядываешься, вспоминаешь - мама дорогая, нормальный человек бы с ума сошел. Здесь изнанка войны. Там, ее середина. То, что «нормально» там, это «ненормально» тут.
Я вспоминаю, как однажды еду в маршрутке из города в поселок. Обычный день, обычный маршрут. Останавливаемся на красный свет. Центр города, перекрёсток. И стоим. Ждем зеленый. Маршрутка и танк, рядом с ней во второй полосе. Обычный танк, обычная маршрутка. На танке лежат люди в форме. В маршрутке люди в платьях, шортах, рубахах, сарафанах. Жарко. Вдруг, один из лежащих на танке, видимо увидев знакомого в маршрутке, машет рукой, достает телефон и в салоне раздается звонок мобильного:
-Привет, - отвечает сидящий в маршрутке парень звонящему, - я выходной, та ездили с женой обои покупать. Ага, ремонт делаю. А ты воюешь? Ну и как, нормально получается? Да не, я этот бардак не поддерживаю. Не, воевать не пойду. Фигня это все и грохнут могут. Мне и в шахте неплохо платят. Да, брось ты, мы Путину не нужны, а в России свой бардак, ты ж знаешь, у меня там тёща.
Загорается зеленый. Танк трогается, маршрутка не спешит и пропускает его.
-Ну, давай, пока, прощаются собеседники,- Заходи в гости, только без этого своего, камуфляжа, пива попьем…
Где и в какой реальности это реальные вещи?! Или нормальные?
А, вот еще, из «оксюморончиков».
У нас на улице Ковпака разбили дом. Не весь, так, крышу изрешетили. Ковпака последняя улица поселка. За ней посадка (так у нас называют лесополосу из лиственных деревьев) и дорога по которой ходила украинская военная техника виз КПП «Должанский» на КПП «Червонопартизанский». По ней стреляли неизвестные люди в цивильной одежде, расположившиеся на одном из терриконов поселка. Но, так как стреляющие были не профессионалы, то по колонне они не попадали, зато скосили все верхушки деревьев и пару раз попали в дома. Вот так и разбили крышу. Живёт там геройский дедуля Петр Алексеевич. Раз ему в крышу попали, два ему в крышу попали (осколками), на третий хорошо так попали, полкрыши, как и не было. Он на второй день, залег где-то с биноклем и определил, откуда стреляли. Когда люди с ПЗРК поднялись на террикон, уже после т ого, как деду хорошо раздолбили крышу, он поднялся к ним:
-Хлопцы, вы чего стреляете?
-По нацикам стреляем, дед, по укропам, чтобы они нас не убивали.
-Ага, а я причем? Де, я вас спрашиваю, у мене на крыши ти нацикы? А укроп? Вы б сказали, шо нельзя вырощувать, я б сам вырвав на городи. У мене пенсия мала, де я вам гроши на шифер визьму. Хто чинить будет? Хто командир? Так, пошить мени бумагу, шо стрилялы, мов, з шахтного террикона, промазалы и винувати, бо, зараз увесь посёлок обзвоню, всих зберу.
Пацаны такую бумагу написали, так как дед дюже дотошный был и принес с собой бумагу и ручку.
С этим документом дед пошел в ДТЭК, угольное предприятие, принадлежащее господину Ахметову:
-Так, з вашого объекту, тобто террикону, було пошкоджено мий будынок, ремонтуйте, - требовательно сказал Петр Алексеевич.
-А мы причём, - пожали плечами в ДТЭКе,- мы тут не причем, это все нацики и укры стреляют.
Дед показал бумагу с подписью «народное ополчение шахты Красный Партизан ТОВ ДТЭК»:
-То це значить ваши нацики булы?
Согласно официальных данных органа местного самоуправления, которые дедуля умудрился получить на свой запрос, действительно была зарегистрирована такая мирная организация для охраны государственной границы и правопорядка в Свердловском исполкоме. Руководство ДТЭКа пришло в состояние «ну ни хрена себе компромат» и выслало бригаду, которая за «свий кошт» отремонтировала деду дом, душ, сарай, забор , засыпало все ямы на улице и выдало премию «на 9-е мая» в июне 2014 года…
А вот самое, на мой взгляд, пикантное «оксюморонище».
Когда в наш город вместе с мартовским солнцем заползла «руськая весна», то почему-то любители руського мира для своего офиса выбрали помещение ритуального агентства рядом с налоговой. Они вывешивали триколор рядом с надгробьями, как бы объединяя руський и потусторонний миры, то ли угрожая, то ли подсказывая, что, мол, и нам и вам с нами, дорога только туда в царство небесное.
Рядом с офисом руського ритуального мира и налоговой, в помещении ДК, разместился штаб, тогда еще безоружной и действительно патриотичной (по отношению к городу) местной самообороны, которая выполняла функции «народной дружины», отлавливая по ночам нариков и алкашей.
Так вот самооборонцы беспощадно лупили «руськомирников». Те только триколор вывесят или соберутся больше трех, как ребята из самообороны тут как тут, и оп-па, воспитательный патриотический пендуль, разорванный флаг и пара фингалов на просветленных руськой идеей лицах.
И так они довели бедных «руськомирников», что те, выбегали из ритуалки раненько утром, фоткались с веселыми мордами лица на фоне флага, изображая толпу руськолюбия и…прятали триколор на весь день в надгробья и лишь вечером, после часа пик, когда азартные свердловчане проедут домой мимо их схрона, выходили на отчетную фотосессию. Выкладывали её в «Одноклассники» убеждая горожан во всеобщем руськомирии.
И вот вспоминаешь такие мелочи и думаешь, а реально ли это, а могло ли это быть в Украине, на Донбассе, в двадцать первом веке? Не знаю. Но я видела это.
Так о чем это я, объявленная местным телевидением «ВИД» (относящееся к группе предприятий «Ирта») циничным и жестоким атаманом армии Юго-Востока, я, так как мне ничего не оставалось делать, приняла на себя эту роль.
Я распечатывала законы России и Украины, сравнивала, доказывала, соглашалась и убеждала. Я радовалась каждому «ты права» и прислушивалась к каждому « мы хотим так». Я не манипулировала, хотя… хотя, возможно манипулировала, убеждая, перетягивая на свою, вернее, на сторону Украины мужиков, надеясь сохранить город от войны, а людей от смерти. Получалось, я радовалась. Не получалось, продолжала искать выход. Я еще верила, что войну можно остановить. Я просто не знала как.
Так как штаб самообороны, как я уже писала, был дверь в дверь с офисом ОИК, то в городе шла подготовка к выборам, а мужики из самообороны, ремонтировали розетки, выключатели и проводку и поили кофе девчат из ОИК. Никто никому не мешал. Правильно ли это было, не знаю. На тот момент было важным сохранить мир и жизнь. Мы читали в СМИ о похищениях, убийствах и погромах в избирательных комиссиях, а у нас девочки, члены комиссии, болтали с мужчинами с колорадскими лентами. Возможно, кто-то назовет нас коллаборационистами или предателями, но все просто хотели жить.
Городская власть, не ожидая такого разворота событий, дала опровержение о моем командорстве, но в это уже мало кто поверил. Я, уверенна, единственный командир, атаман армии Юго-Востока, ходивший в штаб ополчения в вышиванке, и не бравший в руки оружие. А наш штаб народной самообороны был самым букетистым, так как мужчины, чтобы меня порадовать, шли на дежурства выбритыми и с букетиком, сорванных дома или на той же городской площади цветов.
А к выборам город был готов. Компьютера работали, ополчение не мешало, только критиковало кандидатов и обещало всех расстрелять за разграбление страны. Но ответ на наш вопрос «а кто достоин» и «один уже представлял Донбасс, кто следующий от нас» так и не был найден.
ОИК ждал доставку бюллетеней. До выборов оставалось пару дней, нам обещали, хвалили за мужество. Я уже не помню число, но где-то за пять-семь дней до выборов из Интернета мы узнали, что наш ОИК захвачен ополчением. Девчата и председатель ОИК стали звонить в Киев. Но, услышали лишь одно «вас захватили, за работу вам заплатят, не переживайте». Оказалось, горисполком дал на вверх такую инфу, а милиция подтвердила, хоть это и не было правдой. Все опустили руки. Патриотически-настроенные граждане обиделись, что лишены права голоса, а не патриотические ликовали, что Киев нас слил, а значит информация об аннексии Донбасса, подтверждена и нужно «чуть – чуть подождать Путина».
«Чуть-чуть» оказалось фактически на следующий день. В город зашли русские казаки.
Меня предупредили о русских освободителях, как только они зашли на первый блокпост. Мужчины сказали, уходи, это уже не шутки. И я уехала. В Антрацит. На пасеку своего друга. Уже в дороге я узнала, что женщины города (количество их никто не считал) сбежались на площадь и стоя на коленях, просили казаков уйти.
«Вы не нужны здесь, нас не нужно защищать» - просили они. Казаки были удивлены, но сразу ушли в Ровеньки и Антрацит. Там их встречали хлебом солью и цветами. Там они и остались. А я оказалась там, где меня никто не искал, за спиной противника, но на самой линии фронта. Так я попала в «Должанский» котел (линия Бирюково-Новоборовиц-Зеленополья-Дьяково, Боково-Платово).
(продолжение следует)
Немає коментарів:
Дописати коментар