Гуманитарка. Зарисовки из зоны войны.

Так сложилось, что гуманитарки перед Новым годом в город завезли много. Может, боялись бунтов, может к празднику пиар нужен был, может совесть чего-то там возвестила, но вот только потянулись в город обозы. Так что мы со своим, выглядели на фоне богатств Рината Леонидовича, весьма скромно. Ни тебе водки, ни тебе снарядов, ни тебе, другого портящего здоровье и мир составляющего гуманитарно-дружелюбного груза.

Но мы и не для всех, и не для галочки. От сердец друзей, к сердцам друзей. Очень боялись провозить лекарства, напуганные рассказами Донецких сталкеров, работающих по Донецкому направлению, о таможне ДНР. А зря. Луганские и Донецкие направления и регионы очень разняться. Как и количественный состав войск, бандитских группировок. Возможно из-за того, что Ровеньки, Свердловск, Краснодон глубокий тыл, а концентрация войск в Дебальцево-Мариупольском направлении. Возможно, что Антрацит оплот казачества, а ЛНР оплот чего-то другого. Возможно даже из-за того, что щупальца войны сейчас жалят сильнее на линии огня. Оставив в покое мои измученные края, рыщут в поисках новых жертв, территорий по краю фронта. Не знаю. Так, что моим единомышленникам повезло наблюдать весьма странные перемены, происшедшие в городе, события, встречи…

По старой дружбе работаем с «чернобыльцами». Они знают меня, я их. У них, как и во всем городе, области, да, что говорить, стране, такой же раскол. Одни ждут Путина и заслуженных льгот, другие верят в Украину и ждут освобождения. Никто уже ни ругается, ни доказывает. Каждый злобно поглядывая на оппонента, ждет своего триумфа. Многие плюнули на вражду, мол, «паны решают, а мы як лохи перескублысь» и просто живут, решая свои проблемы. 

Разделение в их среде прошло опять же на материальном уровне. Не на патриотическом. Более того, те, кто «за Путина» не верят в русские новостные страшилки, честно говоря «фигню несут, но нужно для острастки, чтобы сорганизовать народ в борьбе против укров». В Россию стремятся исключительно за благами, обиженные на решения украинских судов, многолетние мытарства по ним из-за неправильного начисления пенсий, десятков требований государства к оформлению пособий, постоянно меняющие формы справок. 

Среди пророссийско настроенных, много «липовых» чернобыльцев, как их называют даже свои, рвачей, которые просто «приобрели» такое право за мзду, и после разговоров о люстрации, боялись потерять льготы.

Те, кто «за Украину», хоть обижены теми же судами, но готовы бороться против коррупции, считая, что очистив страну, и выявив тех, кто купил себе незаконные пенсии, наконец-то и без судов, получат свои законные выплаты. Вот такой круговорот мнений. 

Славик, наш поселковый джентльмен и балагур, «чернобылец». Узнав, что неподалеку от нас раздают гуманитарку, тут же пробежал по улице, обзвонил всех своих и, посадив в машину «прекрасных леди», как он называет наших бабулек, рванул в бой за праздничным набором каш и тушенки.

-Бабульки, берем, не стесняемся,- подначивает он уличных,- гражданин Ахметов не обеднеет, а вы у меня формы теряете. А женщина без форм, это разве женщина, - размышляет он, ставя пакеты в багажник,- женщина она греть должна и вдохновлять. Вот женщина в форме, завсегда вдохновляет, сальца на хлебушек покласть, да рюмашку опрокинуть, да, дамы? Шото нищевато, товарищ Ахметов гуманитарит,- критикует он пакеты,- ни тебе красной икры, ни колбаски московской, ни конфет «рот-фронтовских». Ей, товарисчь,-обращается он к высокому статному мужчине,-чего это товарищ Ахметов на наших женщинах шоколадку сэкономил? Дамам на фронте фронтовую шоколадку обязаны давать!

-Извините, что,- не понимает мужчина,- я не понимаю о чем вы.

-Ну, помощь от кого, от Ахметки, - вопрощает наш неуемный Славик.

-Нет, что вы, - непривычно вежливо и непривычно тихо отвечает мужчина, раздающий пакеты, - это наш приход собирал. Я священник. Отец Ионикий. Из Крыма. Мы услышали, что голодают пенсионеры на Донбассе, вот, люди собрали. А сладкое вчера детишкам, в детсады развезли, - улыбаясь, ответил он, обескуражив и Славика, и бабушек.

-Как священник, как из Крыма,- удивился Славик,- а веры какой?

-Православной, - тоже удивился священник,- а у вас какая здесь церковь, хоть священники Московского патриархата в живых остались, есть выжившие, я бы помог.

Славик, опешил. 

-Так ты, батюшка, православный? Помощь нам привез? А дальше куда, какие планы у вас, батюшка, - поинтересовался Славик, - могу ли я вам предложить помощь в сопровождении и ознакомлении с ущемленным православием и действительно нуждающимися.

-Конечно, - обрадовался отец Ионикий. 

-А не боитесь, отец святой или как вас там, правильно называют, мы люди не грамотные в должностях,- спросил Славик, - с чужим человеком по городу куролесить, тем более в страшном таком государстве.

Отец Ионикий улыбнулся:

-Людей бояться в мир не ходить.

-Давай, батюшка, я тебе город покажу, - предложил Славик, - не то, куда тебя казачество возит, а город.

Отец Ионикий согласился. 

-Чтобы понять наш мир, тебе батюшка со своими повидаться нужно. Ты спрашивал об оставшихся в живых, поехали?!

Дело в том, что в нашем городе все церкви Московского патриархата. Есть правда и молитвенный дом «Свидетелей Иеговы», баптисты, «Христос есть ответ», синагога. Но весь город в маковках, часовенках. Ни одна церковь не разрушена. Ни один молитвенный дом не закрыт. 

Славик, для полноты обзора сделал круг почета по городу, показав самые большие церкви, храмы, завез батюшку на бурлящий рынок, познакомил с пенсионерами, делающими покупки к Новому году. 

Он у нас еще тот гид-экскурсовод. С подходом. Увидел знакомого и давай при батюшке расспрашивать, как тот пенсию в Украине оформил, быстро ли, как получил, сколько обошлось, где справку брал, что, мол, переселенец. Да и с удивлением, мол, «она, как и платят, та ты ша, а чу в укропии, ты ж, вроде против був, а…на референдум не ходыв, не против, пенсию заробыв и молодцы, шо платят, бо эти черти, только стрелять умеют»…На десятом опрошенном и не ходившем на референдум, Славик решил, что батюшка-крымчанин готов к более серьезным потрясениям. Он завернул в церковь святой Великомученицы Ольги, что у нас на «Широком». В церкви идет ремонт. Отец Сергий еще летом, в войну, затеял утепление стен и внешнюю штукатурку под «европокраску».

-Отец Сергий, - зычно позвал Савик, - эх, никак не привыкну к «отец», раньше вместе в бригаде работали, он у нас бывший шахтер, эх, так зажигали, когда здоровечко было.- Вот, гостя к вам привез. Из Крыма. С помощью. Если надо. Говорит, ищет выживших в городе священников, говорит, у нас тут нет православных храмов, все хунта разрушила, вот, целый день ищем хунтовский, укропский храм, раскольников этих, не подскажешь, где их у нас в городе найти?

Отец Сергий, как-то проигнорировав вопрос о раскольниках, сразу перешел к помощи. Обрадовался, говорит, очень надо, строителей кормить нужно.

-Каких строителей, - не поняв ситуации, спросил отец Ионикий,- у вас же люди голодают, им же помогать нужно. Почему вы не готовите для людей, не открыли столовые бесплатные?

-Ну, что вы, кто голодает,- ответил отец Сергий,- ко мне никто не обращался, нуждающихся у нас нет. Наоборот, люди даже в нужде должны на храм жертвовать. Мы вот, на строительство собираем. Все несут, кто сколько может. Так что, ваша помощь, кстати, строителям и благоустроителям пойдет. 

-Отец Сергий, а тезка мой где, Ярослав, - спросил Славик, - давно что-то не видел, домой, что ли поехал.

-Да вон, в храме, - махнул на дверь отец Сергий.

-Пойду, поздороваюсь, с почти тезкой. У нас просто в церкви главный зодчий, художник и звонарь, Ярослав, из Западенщины, Ярослав Здубичь, - пояснил Славик отцу Ионикию,- Пойду, бандеровца подостаю, а вы пока пообщайтесь. Батюшка, ты ж только о распятых мальчиках не транди, - обратился Славик к отцу Сергию, подморгнув, - я батюшку уже в курс дела ввел.

Назад к машине отца Ионикия ехали моча. Славик видел растерянность и смятение много увидевшего священнослужителя.

-Слушай, отец Ионикий, а продукты у тебя остались, - спросил Славик.

-Да, много еще, я теперь уже и не знаю, кому отдавать. Спасибо тебе, Вячеслав. Я много увидел. Много осмысливать надо.

-Я тебе батюшка другую сторону жизни покажу, ту, о которой чиновники не расскажут, а казаки и подавно, продукты твои пригодятся, тем, кто действительно в нужде живет.

Славик наш, поселковый, каждый двор знает. Знает и «нищих» пенсионеров с пенсией в 9000 грн., кто в первых рядах на каждую гуманитарку и тех, кто с кровати подняться не может, безногих, одиноких, беспомощных, живущих в домах без угля, воды. А уж за Червонопартизанские трущобы, Новодарьевские, 25-ку и другие дальние села, я вообще молчу.

Сейчас в трудной ситуации оказались те, кто и так жил не богато. Ведь люди с хорошей пенсией быстро наши выход из ситуации и «нужные связи» и «нужные справки». Вот, говорят, что остановили пенсионный туризм, что пенсии получают лишь те, кто выехал. Не знаю, для чего эта новая ложь, игра.

На самом деле, не все уехали, вернее совершенно не все. Да и не собираются. Одни, по причине того, что получают пенсию «оплачивая» услуги «нужным людям» и их все устраивает в жизни Новороссии. Они не платят за «русский газ», «русский свет», «русскую воду». Вторые, так же получают пенсию, и не уезжают, так как им некуда ехать, а их пенсии хватает лишь на минимальный набор продуктов. Они, как и все переселенцы понимают, что там, в Украине, им все нужно будет снимать за свои деньги, а тут их дома просто разграбят соседи. Война закончиться, а вернуться будет некуда.

А есть и те, у кого не было денег, чтобы оплатить проезд, справку. Есть и те, у кого денег на поездку до сих пор нет, и помочь некому. Есть лежачие, есть те, от кого отказались опекуны. Разные люди есть. Богатые и бедные. Сытые и голодные. И не все они сепаратисты. И есть те, кому все равно какая власть. Есть те, кто ругается, почему украинская власть до сих пор не выгнала бандитов. Есть те, кто ждет пенсий Путина. Есть те, еще не получают пенсию, хотя оформили еще в августе, так как нет у них денег на «нужных людей и нужную справку». Ждут. Голодают и ждут. А 

еще верят в то, что их не бросят. И их, именно их, не бросают. 

Я не буду говорить о липовых справках, которые покупают и продают, о липовых прописках и липовых переселениях. Я не буду говорить о том, как снова нагнетают обстановку крича «домбас не меняется, всех расстрелять, там все сепаратисты». И даже не буду говорить о том, что люди испуганно шепчутся, что готовится кровавая зачистка Донбасса и завышенное количество переселенцев по липовым справкам, нужно, чтобы оправдать данные, что на Донбассе нет мирного и проукраинского населения, а оставшиеся там единицы, сепаратисты. И даже не буду говорить о том, что там, на Донбассе, люди без информации, слушая только русские новости, говорят о том, что ложь о количестве переселенцев нужна, как и готовящаяся зачистка, чтобы подставить Президента и, обвинив в убийстве мирного населения, сделать перевыборы. Это всего лишь, не подтвержденные разговоры, заблудившегося в информации населения. Об этом не принято говорить. Я не имею права делать выводы. Я лишь констатирую факты, диалоги, информацию. Записываю и фиксирую. Всё. Что нравиться и не нравиться, что реально и не реально. Без выводов, без мнения, без анализа. Всё это будет потом. Сейчас трудно что-то говорить или анализировать. 

На Донбассе происходят удивительные вещи. Создаются и рушатся мифы, переписывается история, рядом, в одном городе, в сотне, а то и десятке метров друг от друга существует мир сытых и голодных, любящих и ненавидящих Украину или Россию, розмовляющих и разговаривающих, имеющих свое мнение и подчиняющихся чужому. 

Многие, побывав здесь, приехав в новосозданную фейковую счастливую страну из той же России к родственникам или повоевать, получили прозрение, избавились от информационного яда или наоборот, приняли его слишком много.

Пока из всего, что здесь происходит, вывод один: на поле Донбасса, как и на поле Украины, идет игра. Большая игра, в которой и ставки, я думаю, большие. Кто мы в этой игре?